Кузен Марк - Страница 41

— Но ты же знал условия завещания. Ведь именно поэтому ты и приехал тогда, не так ли?

— Для того, чтобы увидеть собственными глазами, в какую петлю я союираюсь сунуть свою голову? Отчасти, но это завещание меня не слишком волновало; при желании мы вполне могли бы найти компромисс. Меня беспокоила твоя одержимость мыслью о том, что ты должна непременно выйти замуж за своего кузена. Хотя, прежде, чем мы расстались в тот раз, я уже решил для себя, что ты обладаешь неплохими задатками, которые стоит развить.

Она была вне себя от злости; подумать только, как хладнокровно он обошелся с ней! Он обращался с ней так, как будто она была перспективным жеребенком, который при должном воспитании и тренировке может вырасти и в один прекрасный день взять первый приз на бегах.

— А приехав в Вальмонд, — спокойно продолжал он, — я убедился в своей правоте, и если бы ты только не была так зациклена на стариковском образе, который создало твое воображение, что, кстати, меня ужасно раздражало, то вполне могла бы догадаться, кто я такой. Элена говорит, что все мы, Триэрны, очень похожи друг на друга.

— Я не была знакома ни с кем из ваших родственников, кроме дедушки, напомнила ему Дамарис, но теперь, глядя на Марка, она смутно понимала, что он действительно похож на тех мужчин со старинных портретов, украшающих стены парадной столовой — его и ее предков, среди которых было немало мореплавателей и авантюристов, людей изобретательных, вспыльчивых и отчаянных. И это открытие совсем ее не обрадовало.

— И все равно, это было подло, — твердо сказала она. — Я не полицейский, я не могла требовать тебя предъявить документы.

— Да ладно тебе, Дамарис, перестань, — рассмеялся он. — И чего такого особенного в том, что я решил немного попутешествовать, прежде, чем связать себя узами брака? — (а заодно и убедиться в том, насколько успешно идет процесс моего исправления, зло подумала она.) — К тому же ты могла и передумать, и в любом случае, ухаживания тайного поклонника — это же так романтично, почти как у Шекспира. Добрая половина его сюжетов строятся на путанице среди персонажей.

— Однако, за мной ты не ухаживал, — вспылила она. — Ты приударил за Селестой.

— А кто в этом виноват? Полагаю, мне следует высоко оценить твою преданность кузену Марку, это характеризует тебя с самой положительной стороны, но хотя я и не собираюсь впредь читать тебе нотации, однако, должен признаться, что общение с этой безмозглой французской штучкой не доставило мне никакого удовольствия. Она…

— Прекрати, — перебила его она. — Селеста моя подруга, моя лучшая подруга, и она приедет на мою свадьбу. А я поеду на свадьбу к ней.

— Какой пассаж! — воскликнул он. — Надеюсь, ее муж тоже приедет вместе с ней.

— Если, конечно, свадьба вообще когда-нибудь состоится, — резонно заметила Дамарис.

— Состоится, — решительно заявил он. — Этот прием устроен специально в ознаменование нашей помолвки, о которой я объявлю за ужином с шампанским и всеми прочими традиционными условностями — кстати, чуть не забыл, это тоже тебе. — С этими словами он достал из кармана какой-то крошечный предмет. — Надеюсь, оно будет тебе как раз, его почистили. Мистер Престон сказал, что оно принадлежало еще твоей матери, а до нее — твоей бабушке. Это обручальное кольцо Триэрнов.

Увидев, что она не спешит взять у него этот долгожданный подарок, Он сам схватил ее за левую руку и торопливо надел на средний палец золотое кольцо с сапфиром. Продолжая держать ее за руку, вопросительно посмотрел на нее.

— В чем дело, Дамарис? Ты же сама согласилась на этот контракт, не так ли?

Контракт! Она опустила глаза, разглядывая кольцо и украшавший его драгоценный камень — свет преломлялся о его грани, и казалось, что он горит изнутри ярким, синим пламенем. Так вот, значит, как он воспринимает их брак. Хотя, чему удивляться? Она и сама до сих пор относилась к нему именно так, как к вынужденной необходимости. Как уже было сказано, ее купили, и ее цена — этот дом. Если бы он говорил о любви, то все было бы совсем иначе, но, по-видимому, ни о какой любви не могло быть и речи. Он даже не стал утруждать себя и притворяться влюбленным, ибо в этом не было никакой необходимости. Ведь она сама с самого начала объявила ему, что выходит замуж за своего кузена Марка, и ему не пришлось утруждать себя понапрасну и ухаживать за девушкой, которая и так уже принадлежала ему.

— Да, — упавшим голосом подтвердила Дамарис, — я согласилась, но мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть к ситуации. Это было… таким сюрпризом… — Она направилась к двери, слыша, как он проговорил ей вслед: — Сюрпризом из разряда приятных, я надеюсь?

— Именно это я и пытаюсь решить. — В дверях она остановилась и оглянувшись, с вызовом посмотрела на него. Нет уж, Кристиан Марк, думала она, ты очень ошибаешься, если думаешь, что теперь, когда ты сорвал маску, я с готовностью упаду тебе в руки, словно перезревшая слива. Возможно, тебе, говоря твоими же словами, и удалось купить мое согласие, но вот любовь моя не продается. Ее тебе еще придется заслужить.

— Может быть, пора уже вернуться к гостям? — холодно спросила она.

Он направился к ней.

— Но неужели я не заслуживаю поцелуя?

Дамарис увернулась от него, выскальзывая в коридор.

— Нет, не заслуживаешь, — обронила она через плечо, — и вообще, я не уверена, что шут гороховый — более выигрышная партия, чем старый маразматик.

Она быстро пробежала по коридору, и он сумел нагнать ее лишь у подножия лестницы, где их уже дожидалась Элена.